Зимбабве, одна из самых бедных и отсталых африканских стран, впервые за последние 10 лет ввела обязательную для всей экономики национальную валюту, параллельно запретив открытое хождение иностранных. Об этом пишет «Известия». Для жителей страны это решение стало шоком, напомнившим о временах гиперинфляции при прежнем президенте Роберте Мугабе. Правительство заверяет, что сейчас всё иначе и финансового коллапса не будет, а меры по его предупреждению уже приняты. Но, судя по курсам валют на черном рынке, особого доверия у граждан новая денежная единица пока не вызывает.

Страна вечного гипера

В XXI веке именно Зимбабве долгое время ассоциировалось со словом «гиперинфляция». Африканская страна по скорости роста цен побила все рекорды, установленные в Европе в 1920-х годах, и, судя по всему, даже Венесуэле побить их не по силам. Началось всё с того, что поиздержавшееся на Великой Африканской войне рубежа веков правительство Роберта Мугабе провело цепь весьма неортодоксальных экономических реформ, включавших массовую национализацию предприятий и конфискацию земель у белых фермеров, которые составляли ядро сельскохозяйственного сектора страны. Результатом стало падение производства, рост торгового дефицита и экономический спад. Когда власти захотели подогреть экономику, напечатав побольше денег, стало еще хуже: уже в 2006 году инфляция превысила 1000%.

Контроль над денежной массой был утерян, и с этого момента рост цен только ускорялся. В середине 2008 года неприятностей добавил глобальный финансовый кризис. В определенный момент инфляция достигла 500 млрд процентов в год, то есть цены удваивались каждые пару дней. Деньги (даже купюры в 10 трлн зимбабвийских долларов) перестали стоить бумаги, на которой были напечатаны, в буквальном смысле. В конечном итоге правительство запретило публиковать темпы инфляции, а затем просто смирилось с гибелью национальной валюты. В январе 2009 года зимбабвийский доллар был исключен из обращения, а на смену ему пришли твердые валюты других государств, в первую очередь доллар США.

Этот радикальный шаг позволил стабилизировать финансовую ситуацию и оживить коллапсирующую экономику. Вскоре возобновился рост ВВП, который в определенный момент превзошел показатель в 10%. Цены стабилизировались и уровень жизни начал расти. Но предсказуемо возникли новые проблемы.

Во-первых, отсутствие контроля над эмиссией выбивает у властей самый действенный рычаг управления собственной экономикой — что в полной мере познали совсем недавно многие члены еврозоны. Невозможно отрегулировать курс таким образом, чтобы обеспечить осмысленность инвестиций в производство и другие отрасли хозяйства. Соседи Зимбабве — ЮАР, Ботсвана, Замбия — могут девальвировать валюту в случае кризиса и тем самым поддержать собственных экспортеров. В нашем случае проблема обострилась из-за сильного даже по мировым меркам доллара США в последнее десятилетие. Сложилась фантастическая ситуация: несмотря на то что Зимбабве — страна очень бедная и, соответственно, располагающая дешевой рабочей силой (по африканским меркам еще и довольно квалифицированной, так как власти колонии Южная Родезия оставили новому руководству в наследство одну из лучших на континенте систем образования), выпускать товары в многократно более зажиточной ЮАР оказалось выгоднее.

Из первой проблемы вытекала и вторая

Долларизация замедляла экономику, в результате чего формировался хронический торговый дефицит. А это в свою очередь замедляло приток валюты в страну и еще сильнее сдавливало ее экономику. Правительство же Мугабе не делало практически ничего, чтобы развить хотя бы сырьевой сектор в богатой полезными ископаемыми стране в достаточной мере. Неурядицы подстегнуло общее падение цен на сырьевые ресурсы после кризиса 2014 года.

Накопление экономических проблем привело к перевороту 2017 года, после которого бессменному лидеру страны на протяжении почти 40 лет Роберту Мугабе пришлось уйти на пенсию. Новый лидер Эммерсон Мнангагва столкнулся с теми же трудностями и пошел на ряд реформ — в частности, в страну начали возвращаться белые фермеры. Тем не менее результаты в целом пока не впечатляют. Экономический рост в прошлом году составил всего 2,7% при росте населения в 2,5% — то есть показатель на душу практически не изменился.

Зимбабвийский доллар 2.0

В начале 2019 года на фоне курса экономических реформ государство анонсировало возрождение национальной валюты, пока в «латентном» виде. В феврале был запущен проект временной денежной единицы под названием Real Time Gross Settlement (RTGS). RTGS-доллары поначалу могли ходить совместно с иностранной валютой, в них можно было брать займы в местном Центробанке. Последнее обстоятельство вызвало к жизни новые проблемы.

Хотя ставка рефинансирования у ЦБ Зимбабве была довольно высокой (17%), это не остановило любителей легких денег. Суть их бизнеса состояла в следующем. Зимбабве ввозит практически весь бензин из-за рубежа (страна добывает немного нефти, да и крупных НПЗ нет), но при этом государство субсидирует его продажу потребителям, причем по очень низким ценам. Иначе в силу низкой покупательной способности зимбабвийцев страну будет ждать коммуникационный паралич. Стоимость литра бензина в Зимбабве составляет 20 центов США, что в шесть раз меньше, чем в соседней Ботсване. В итоге предприимчивые коммерсанты, как зимбабвийского, так и иностранного происхождения, покупают на взятые в зимбабвийских RTGS-долларах кредиты топливо, а затем продают его за доллары США за рубежом. Бизнес не требует никаких вложений, но гарантирует высочайшую доходность. Только расплачиваться за это приходится остальным зимбабвийцам — из страны ежемесячно утекает почти 100 млн л бензина и дизеля.

В целом частичное внедрение RTGS-доллара во многом из-за топливного кризиса уже привело к разгону инфляции — пока довольно низкой по сравнению с показателями времен Мугабе, «всего» 100%, но для небогатых зимбабвийцев и эта цифра часто означает разорение. Резко снизился и курс: официальный в момент запуска новой валюты составлял 2,5 RTGS за 1 доллар США, но уже вскоре соотношение достигло 4:1, а в июне — 14:1.

Первоначально в Хараре планировали сделать RTGS-доллар единственной официальной валютой страны только в следующем году, однако быстрое ухудшение ситуации на рынке вынудило действовать оперативнее. 26 июня свободное хождение всех остальных валют было полностью запрещено, распоряжение вступило в силу немедленно.

Были приняты и еще несколько экстренных мер во избежание немедленного краха валюты. В частности, ставка рефинансирования была поднята до 50%, что по замыслу ЦБ, должно сделать спекулятивные сделки с нефтепродуктами невыгодными. Кроме того, центробанк организует межбанковский валютный рынок, куда будет поступать валюта, полученная в свою очередь от экспортеров (50% валютной выручки будет передаваться в ЦБ). Таким образом власти надеются затормозить разогнавшуюся инфляцию, а курс доллара США опустить до 4 RTGS-долларов.

Сработает ли новая программа​?

Опыт использования национальной валюты в стране наработан очень негативный, что уже само по себе раздувает панику и инфляционные ожидания. Никто не может дать гарантии, что правительство и ЦБ вновь не запустят печатный станок. Возмущенные голоса раздаются со стороны не только оппозиции, но и представителей промышленного сектора, а также профсоюзов. Для многих зимбабвийцев период свободного хождения иностранной валюты был символом хоть какой-то стабильности.

С другой стороны, новые власти добились некоторых, пусть и скромных, успехов в экономике, в частности смогли впервые за многие десятилетия заметно снизить дефицит бюджета. В прошлом месяце было заключено соглашение с МВФ, в котором правительство и ЦБ пообещали не печатать деньги, тогда как миссия фонда будет консультировать их по вопросам проведения реформ. Не исключено, что и изменения в финансовой политике проходят с одобрения МВФ. Это, как показывает практика, совершенно не гарантирует их успех, но по крайней мере позволяет финансовым властям чувствовать себя увереннее. В конечном итоге появление более или менее стабильной национальной валюты даст многострадальной (без преувеличения) экономике Зимбабве серьезное преимущество по сравнению с предыдущими десятилетиями развития. Удастся ли реализовать эти преобразования с успехом — будет ясно уже очень скоро.